8 октября исполняется 110 лет со дня рождения Марка Наумовича Бернеса (при рождении — Менахем-Ман Неухович Нейман; 25 сентября (8 октября) 1911, Нежин, Черниговская губерния — 16 августа 1969, Москва) — советский киноактёр, исполнитель песен.
Народный артист РСФСР (1965). Лауреат Сталинской премии первой степени (1951). Один из наиболее любимых артистов советской эстрады, выдающийся русский шансонье. Во многом благодаря Бернесу сложился золотой фонд советской песенной классики.
И мы предлагаем вам вспомнить повесть Льва Славина «Мои земляки» и снятый режиссёром Леонидом Луковым в Ташкенте в условиях эвакуации, во время Великой Отечественной войны, в 1943 году фильм “Два бойца” с Марком Бернесом и Борисом Андреевым в главных ролях.
Шёл 1941 год. Это был год тяжёлых и напряжённых боёв на Ленинградском фронте. Крепкая товарищеская спайка помогала бойцам в трудные минуты ожесточённых сражений. Глубокая боевая дружба соединила и пулемётчика Аркадия Дзюбина, сварщика из Одессы, с уральским сталеваром Сашей Свинцовым.
Саша только тихо сопел под этими стрелами южного красноречия. Особенно оскорбляло его непонятное слово «медуза». Ярость гиганта разгоралась медленно. Аркадий знал ее признаки. Увидев, что глаза Сашины начали темнеть, а руки сжимаются в кулаки, Аркадий вынул из вещевого мешка мандолину. Это была настоящая итальянская мандолина, сработанная в Одессе старым чехом Драгошем. Трудно понять, как Аркадий ухитрился пронести этот хрупкий инструмент сквозь огонь военных передряг. Но он таскал ее в мешке по всем фронтам, как кусок своей любимой Одессы, и ухаживал за ней не меньше, чем за своим пулеметом.
Вынув мандолину, он взял шикарный аккорд и запел своим резким, но верным голосом:
Надену шляпу я,
Взбегу по трапу я,
Махну в Анапу я,
Там жизнь легка…
И глаза гиганта постепенно светлели, а грубое лицо его становилось мечтательным и трогательно нежным.
А Дзюбин все пел одну песню задругой. О кочегарах: «Товарищ, не в силах я вахты держать…» О любовных муках некоего благородного вора: «…и слезы катятся, братишечка, в тумане по исхудалому мому лицу…» И, наконец, свой коронный номер – песню о портовых грузчиках, из которых он сам происходил.
Грубое лицо у меня впереди,
Грубая спина у меня позади
И нежное сердце в груди…
Мандолина звенела. Скрипучий голос Аркадия звучал по-необычному мягко и мелодично. Казалось, что в этих песнях изливается вся его душа, нежная, печальная, мечтательная.
Но тот не знал Аркадия Дзюбина, кто не видел его в бою.