Самой громкой книжной новинкой Уильяма Стайрона был роман «Выбор Софи», который вошел в канон американской классики.
Если секрет поэзии, по определению Ломоносова, состоит в «сопряжении далековатых понятий», то этим же «сопряжением» определяется и поэтическая сила «Выбора Софи». Тема книги – глубочайшие бездны зла, на которое способны люди. Центральное место действия – испытательный полигон зла, нацистский концлагерь Освенцим. Но повествователь и герой романа – наивный и добродушный американский юнец, который ни в каких концлагерях и близко не бывал. Первой любовью мальчика, который не знает о зле ничего, становится женщина, которая знает о зле больше, чем может вынести человеческий разум.
«Выбор Софи» принес Стайрону всемирную славу. Но если в Европе (особенно во Франции, где и ранние его вещи пользовались большим успехом) роман был встречен единодушным одобрением, то на родине в США критического и читательского единодушия не было. Против идеи романа выдвигалось два существенных возражения. Одни критики говорили, что нацистские зверства настолько превосходят нашу способность моральной оценки, что они вообще не подлежат художественному осмыслению. У других была более конкретная претензия к писателю: почему он сделал героиней польскую католичку? Хотя среди жертв нацизма были люди разных национальностей и религий, но подавляющее большинство погибших в концлагерях составляли евреи. Сделав героиней нееврейку, Стайрон преуменьшил масштаб исторической трагедии.
Отвечая критикам на страницах газеты «Нью-Йорк таймс», Стайрон отвергал «непостижимость» преступлений нацизма. В том-то и дело, писал он, что чудовищное зло совершалось не демонами или инопланетянами, а самыми обыкновенными людьми. В противостоянии идей Теодора Адорно, который утверждал, что после Холокоста невозможно писать стихи, и Ханны Арендт, говорившей о «банальности зла», Стайрон присоединялся к последнему утверждению. Он также писал, что Холокост выходит за рамки антисемитизма, что он «античеловечен», «антижизнен».
Стайрону не впервой было отражать нападки критиков. За двенадцать лет до «Выбора Софи» другой его роман, «Признания Ната Тернера», вызвал не менее бурный критический шторм. Поначалу исторический роман о восстании черных рабов в 1831 году, написанный от лица предводителя восставших, был воспринят с энтузиазмом. В 1968 году ему была присуждена самая почетная Пулитцеровская премия. Но этот же год был ознаменован подъемом негритянского движения за гражданские права. В афроамериканской интеллектуальной среде зазвучали голоса, оспаривающие право белого писателя говорить от имени черного героя. Вышла даже целая книга, сборник статей десяти чернокожих писателей, обвинявших Стайрона в «присвоении и “побелке” черной истории».
Общее у критиков обоих романов Стайрона – недоверие к тому, что, собственно говоря, и составляет талант писателя: к силе творческого воображения. Работая над своими романами, Стайрон кропотливо изучал исторические материалы. Он безусловно видел создаваемый им мир сквозь призму собственного жизненного опыта. Но если бы он не был наделен мощным воображением, позволявшим ему постигать логику характеров в далеких краях и эпохах, его книги не поднимались бы над уровнем добросовестного литературного ремесла.
Внешне жизнь Уильяма Стайрона, умершего 1 ноября в возрасте восьмидесяти одного года, была спокойна. Единственный, горячо любимый сын в благополучной семье. В 1943 году, достигши совершеннолетия, он тут же записался в морскую пехоту, но пока его учили на лейтенанта, война кончилась.
Первый же литературный опыт – роман «Сойти во тьму» – принес ему, в 26 лет, славу «нового Фолкнера». Журналисты не без зависти описывали его образ жизни на протяжении десятилетий: спит до полудня, потом еще часок лежит в постели, размышляя, обедает с семьей в полвторого, до четырех слушает музыку, пишет письма, с четырех до восьми – работает, пишет, страницу-полторы в день, потом выпивает, потом ужинает, потом до двух-трех ночи читает, пьет, курит.
На самом деле все было не так безмятежно. С годами писателя стала все больше и больше терзать наследственная склонность к депрессии. Недаром тема самоубийства присутствует почти во всех его вещах, начиная с первого романа. С тяжелой душевной болезнью писатель боролся как писатель – он писал о ней. B 1990 году вышла его книга «Зримая тьма: воспоминание о безумии». Там, сравнивая период депрессии с нисхождением Данте в ад, он писал: «Для тех, кому приходилось блуждать в сумрачном лесу депрессии, знать ее неизъяснимую муку, возвращение из пропасти подобно восхождению поэта, карабкающегося из черных глубин преисподней и наконец выбирающегося в блистающий мир. […] Ради этого стоит выдержать отчаяние за пределом отчаяния».